Александр Островский, основатель компании «Инвитро»
В 1993 году к Вам пришла идея создать лабораторию «Инвитро», расскажите об этом.
Не совсем так.
Идея пришла ко мне в 1991 году, когда надо было что-то делать, а у меня был кризис средних лет— я начал ощущать стеклянный потолок. Мне казалось, что больше невозможно работать в команде.
На улице была революция, возникло иное видение, и была большая потребность в деньгах, а в клинике мне было совестно зарабатывать средства.
Я не люблю себя ругать, поэтому я должен был предпринять, чтобы после не кусать локти.
Так появилась потребность, а как приняли решение о своем деле?
Там была некая цепочка, которая была наполовину интуитивна.
Сначала мы учредили компанию и стали ждать, когда же деньги пойдут. Потом мы сняли маленький офис, друзья мне дали факс, компьютер и печатную машинку. Снова ничего не произошло. Тогда мы начали искать другие решения.
Начали продавать всё, что возможно, чтобы купить то, что надо. Далее мы начали концентрироваться на трех направлениях: медоборудование, недвижимость и автомобили. Окружение, в котором ты находишься, очень важно, ведь сначала я продавал машины всем своим друзьям. А позднее последнее направление, медобородувание стало ведущим, потому что другие два стали очень опасными: нужно было либо наступать, либо отказаться от них.
Внутри этого направление выделилось ещё одно — лабораторной диагностики и расходных материалов. Мы договорились с зарубежными партнёрами о реализации товара.
Мы участвовали во многих зарубежный выставках в поисках партнёров. Однажды я приехал в Нью-Йорк, купил справочник медицинских компаний и пытался дозвониться до руководителей. Находились люди, которые приглашали к себе и соглашались сотрудничать.
Мы занимались поставкой зарубежного оборудования на российский рынок.
Однажды мы возвращались на родину, рейс задержали, и мы разговорились с моим коллегой лаборантом, который предложил открыть лабораторный центр. Я попытался убедить своих партнёров — они отказывались, но мне удалось их уговорить. Мы начали этим заниматься, но сначала не очень хорошо всё шло, а выстрелило позже. У меня было всего два месяца, чтобы реализовать задуманное.
Почему Вы настаивали на том, что это сработает?
У меня было чувство, что это должно быть востребовано.
Когда появились первые деньги?
После того, как мы ввели ряд новых сервисов: мы серьезно подняли планку сервиса на рынке, сделали маркетинговые материалы, добавили курьерскую доставку, предоставили бесплатные пробирки. Для этого потребовалось около полутора лет.
При этом я занимался медицинским оборудованием и дежурил в мединституте.
Надо понимать, что тогда медицинское оборудование стало приносить прибыль и покрывать расходы.
Хотя всегда есть кассовый разрыв. Если у вас есть амбициозная программа развития, от этого никуда не уйти.
Ваша компания достигла больших масштабов, а количество регулярного тестирования велико. Благодаря чему были достигнуты такие показатели?
Благодаря тому, что мы хорошо работаем. Это комплексная работа.
Нельзя сказать, например, почему победила та или иная футбольная команда, ведь дело не в отдельном игроке, а в общей работе коллектива. Не всегда получается, что все работают хорошо, тогда нужно людей направлять и давать им возможность самореализовываться.
Как Вы думаете, компаниям, которые пришли на рынок позже вас, удастся достичь таких результатов, как вам?
Во-первых, рынок ещё растёт. Во-вторых, никто никогда не стоит в этой очереди последним — всегда за тобой кто-то идёт. Здесь всегда должно быть напряжение — я всегда знаю, что кто-то может прийти и сделать лучше.
Я не могу расслабиться, ведь тогда становится неинтересно вести бизнес.
Сейчас в больницах мы платим за все услуги. Как Вы считаете, это правильно?
Да, я уверен, что это правильно, потому что то, что бесплатно, ничего не стоит, а здравоохранение — дорогая штука. Государство не способно закрыть полностью нужды населения.
Образ бесплатности медицины неверный, потому что мы платим огромные деньги (налоги — пр. ред.). Это огромная манипуляция со стороны государства.
Они говорят, что за нас заплатили, но на самом деле это не так. Отсюда возникает проблема ответственности.
Я сам врач в третьем поколении. Свою медицинскую карьеру я начал в лет четырнадцать, я хорошо знаю этот мир. И знаю, как сделать так, чтобы медицина была более эффективной. В платной модели если человеку что-то не нравится, он пишет жалобу и идёт в суд.
Говорят, Вы сами читаете отзывы клиентов.
Да, так и есть.
Я считаю, что руководитель не должен отрываться от реальной жизни. А вот клиентские потоки показывают реальную ситуацию.
Какие решения входят исключительно в вашу компетенцию?
Я думаю, стратегии развития и исправления действующей системы. Также я подыскиваю подходящих сотрудников.
А есть те, кого вы всё-таки считаете конкурентами?
Это очень сложные отношения. Видеть в конкурентах врагов бессмысленно — это тупиковая ветвь развития. Я бы скорее охарактеризовал такие отношения партнёрскими. Мы общаемся с нашими основными конкурентами, потому что мы работаем совместно.
Но я рассматриваю другие компании с интересом. Например, меня потрясли две крупных корпорации в Штатах, которые за день делали больше тестов, чем мы за год, но модели бизнеса были очень похожи на нашу. Сейчас по показателям мы примерно на одном уровне.
В бизнесе всегда должен быть тот, кто тебя вдохновляет.
Какое главное конкурентное преимущество компании «Инвитро»?
Я считаю, что это креативность, умение создавать новые продукты. Мои конкуренты часто мне говорят: «А нам не надо быть первыми». Я считаю, что это глобальная проблема.
Бизнес — это спорт. Вы обязаны стремиться победить. Если вы не хотите быть первыми, вы проиграли.
Вы пошли в Казахстан, Белоруссию, Украину, потому что в России стало тесно?
Года на три-четыре у нас в России есть дела, но мы смотрим на 10 лет вперёд. У нас стратегия рассчитывается из долгосрочных ожиданий.
Недавно мы провели внутреннее мероприятие — форсайт. Мы обозначили медицину в 2030 году и поняли, какие технологии востребованы сейчас. Например, мобильная медицина, сфера IT и обслуживание на дому. Стало понятно, что тот, кто заберёт эту зону, будет первым на рынке.
Сейчас население стремительно стареет, нужно будет лечить людей. Я вообще считаю, что пенсионный возраст необходимо увеличивать. Человек в 70 лет ещё может работать. Я считаю, что аморально не работать — ты должен всё время что-то создавать. Иначе для чего ты живёшь?
Почему так мало молодых людей хотят стать предпринимателями и так много — работать в госкорпорациях?
Это навязанная модель. Они повторяют то, что они видят вокруг, смотрят, читают. И вокруг слишком много неправильных разговоров.
Никто не поддерживает предпринимательство. На словах — да, на деле — нет. Много разговоров о будущем, но мало действий в настоящем, а то, что делается, очень противоречиво. Предпринимателей надо пестовать и поддерживать делом.
Вы развиваете бизнес на свои средства?
Я очень не люблю брать деньги в долг, берёшь чужие навсегда, а отдаёшь свои и вот сейчас. Мы развивались и не брали деньги в долг. Я знаю, что это неправильно, потому что свой капитал дороже привлечённого. Но сейчас мы привлекаем кредитные средства, хотя их объём очень маленький. Нам легко дают кредиты и всё время предлагают их.
Значит, IPO вам тоже не интересно?
А ради чего это? Это инструмент для привлечения капитала. Но я человек амбициозный. Если у меня будут силы, можно будет попробовать эту модель.
Я ведь начал работать с того, что мне очень хотелось построить свою клинику. Я ездил в Америку в университет Джонса Хопкинса, где провёл в отделении интенсивной терапии полтора месяца. Тогда я увидел замечательную модель, которая меня потрясла. Там удивительная концентрация профессионализма, поэтому и компетенции там другие. И мне безумно захотелось построить такую модель в России, потому что мне казалось, что я знаю, как её воплотить в жизнь.
Мне очень понравилось Ваше выражение «бизнес — это не про деньги». Если не про деньги, то про что?
Бизнес — это про самого себя, про то, что вы хотите, ваше видение, желания что-то сделать.
Некоторые хотят книгу написать, например. Это про самореализацию. И предпринимательство такую возможность даёт. Надо просто очень хотеть и всё получится.
Чего Вы хотите достичь в развитии «Инвитро»?
У меня нет высшей точки развития — я её всё время смещаю. Я не могу обозначить её конкретно, потому что в разных ситуациях мы либо ушли вперёд, либо назад. Но у нас всегда есть план «Б».
У вас должно быть несколько сценариев развития: всё хорошо, более или менее или совсем плохо. И задача выжить при любых обстоятельствах. У кого-то это интуитивного получается, кто-то хорошо планирует.
У нас в компании есть ребята, которые чётко знают, что нужно делать в таких ситуациях и иногда они меня останавливают в спонтанных решениях. И с этим приходится считаться.
Но порой я продавливаю свои решения, потому что я считаю, что это моё виденье, моя модель и мечта и я не дам её испортить.