Вопросы подготовки финансистов в России обсуждают:
Алла Грязнова, президент Финансового университета при Правительстве РФ
Анатолий Гавриленко, финансист
— Где лучше получать образование будущему финансисту – в Москве или за рубежом?
— Кому профессия финансиста подходит больше – мужчинам или женщинам?
— Сколько иностранных языков должен знать финансист для успеха и важно ли знание русского языка?
С нами сегодня Алла Георгиевна Грязнова, президент Финансового университета, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор экономических наук, профессор.
Алла Георгиевна, здравствуйте. Вы родились во время расцвета культа личности, различных репрессий. Это как-то коснулось вашей семьи?
Нет, репрессии моей семьи не коснулись совершенно. Они касались, прежде всего, людей высокого ранга. А мои родители были обыкновенными работниками. Мама — бухгалтер, папа — водитель. Когда я впервые прочитала «Архипелаг ГУЛАГ», то просто не поверила, что так могло быть. Мои родители были мудрыми и очень нас оберегали от этой системы. Потом, конечно, все постепенно узнавали, возмущались, происходила переоценка ценностей. И нам в последующем пришлось четко отделять, что было действительно злом, а что было необходимостью. Ведь, действительно, ситуация была сложная и врагов, которые хотели разрушить нашу страну, было слишком много.
И с позиции сегодняшнего времени тоже нельзя все оценивать однозначно, надо обязательно (если ты хочешь быть объективным) попытаться все понять. Мы ведь сейчас переоцениваем значение белых и красных. И белые были людьми, которые боролись за свою родину. Они просто не верили в то, что рабочие, крестьяне, которые пришли к власти, смогут управлять их любимой родиной, они были верны своей чести.
Вы — свидетель войны. Как вы ее пережили?
Накануне войны у моей бабушки случился инсульт, у нее полностью отнялась левая сторона. Она вообще была без движения. Единственное, что могла сделать — это приподнять чуть-чуть голову и клюкой (поскольку правая рука еще более-менее работала) могла зацепиться и сделать одно единственное движение. Поэтому всю войну мы прожили в Москве. Улица Осипенко, дом 42, квартира 5. Мама бегала гасила фугаски. Мы с бабушкой были дома. Больше того — я даже не знала, что такое бомбоубежище. То есть я знала, что оно внизу, но мы туда не ходили, потому что мама твердо решила, если погибнем, то вместе. Как можно оставить свою любимую родную маму? Это невозможно.
Зато война дала мне очень хороший почерк. Мне всегда говорят про мой каллиграфический почерк. Это связано с тем, что мама вязала для солдат носки, варежки, шарфы, упаковывала все это в коробочку, а мне положено было надписать конвертик-треугольничек: «Дорогой дядя солдат, пожалуйста, идите в бой, и пусть вам будет тепло. Скорее возвращайтесь с победой. Мы вас ждем». Я понимала всю ответственность, поэтому старалась писать красиво.
Но однажды я согрешила. Я не знала, что существуют обратные адреса. И вдруг пришло письмо от маминой сестры, которая была в эвакуации, там был обратный адрес. Я подумала, почему все пишут обратный адрес, а я не пишу. Взяла и написала. И однажды к нам постучали в дверь (почтальоны тогда ходили по квартирам), я услышала мамин плач, она плакала навзрыд. Оказывается, почтальон принес письмо, и мама увидела не папин почерк. А папа писал очень часто, они безумно любили друг друга, в этом плане мне очень повезло. Я родилась в счастливейшей семье, где любовь была всем на свете. И почтальон уговаривал маму: «Екатерина Ивановна, пожалуйста, прочитайте». Мама отказывалась. Наконец, почтальон говорит: «Екатерина Ивановна, а вообще это письмо даже не для вас. А для девочки Аллочки». В письме было написано: «Дорогая дочурка, иду в бой с таким теплым и добрым твоим именем. Мы обязательно убьем фашистов. Мы обязательно вернемся домой. Ты слушайся родителей и хорошо учись. Солдат Огарков». Это письмо у меня до сих пор хранится.
Так почему же девочка Аллочка выбрала своей профессией финансовый рынок?
Ой, вы знаете, я совсем не собиралась делать такой выбор. Я мечтала стать преподавателем русского языка и литературы. Безумно люблю русский язык и литературу, верна им по гроб жизни. Считаю, что это самый красивый язык на земле. Никто ни на одном языке не сможет сказать так, как можно сказать на русском языке. Например, про лицо по-русски я могу сказать 33-мя разными словами. И сразу будет понятно и мое отношение к вам, и мой уровень интеллигентности, и даже будет понятно, о каком лице я говорю — большом или маленьком… Такого тонкого, изящного, певучего языка больше нет нигде. Разве что итальянский может сравниться по певучести с русским.
И все-таки в 15 лет вы практически выбрали свою жизнь.
Это судьба определила. Я окончила семь классов. Три девочки шли на золотую медаль, и все время в школе говорили, что я будущая медалистка. А у меня очень тяжело заболела мама, у нее плохо было с сердцем. Врачи сказали, что мы можем рассчитывать максимум на месяц. Мои родители обратились ко мне, как к старшей дочери и сказали, что понимают мою любовь к русскому языку, желание стать преподавателем, но им очень нужно, чтобы я стала мамой для младших и помогла папе их вырастить. Поэтому надо идти в техникум. Мне было совершенно все равно, какой это будет техникум, потому что от мамы я не отходила ни на шаг, была около нее все время, а когда папа приходил с работы, он меня менял.
В это время напротив папиного министерства была школа, в которой временно в третью смену въехал Московский финансовый техникум. Папа предложил отдать документы туда. Это рядом с его работой, и недалеко жила мамина сестра. Папа отдал мои документы туда, с большим трудом забрав их из школы, потому что там не хотели меня отпускать. Так я попала в техникум. Начав учиться, я пришла в ужас, потому что помимо красивых русских слов, поэзии Пушкина, там было сальдо, дебит, кредит, счет – жуть. Я чуть было не сбежала. Но поскольку дома была сложная ситуация, то, конечно, перебежчицей я стать не могла. А еще подкупило то, что преподавала бухгалтерский учет женщина на восьмом месяце беременности. Ну, как можно по отношению к ней быть нехорошим человеком?
В 1997 году в Великобритании вас назвали женщиной года. Неожиданно, что не здесь, на родине… А в принципе, женщина на финансовом рынке в России это перспективно, или это больше занятие для мужчин?
Больше для мужчин. Здесь надо быстро принимать решения, нужна мужская жесткость, быстрота мышления. Они больше подходят для этой сферы. А вообще мы друг друга очень дополняем. Мужчины — генераторы идей по рождению, а женщины доводят эти идеи до логического завершения.
Три года подряд — 1996, 97, 98-ой — вы получали благодарность от президента Российской Федерации Ельцина. За что так такая милость?
Наверное, это было связано с тем, что я прекрасно понимала, что мы входим в рыночную экономику, а финансистов мы выпускаем очень мало и не того качества. Поэтому я нашла способ прийти к Борису Николаевичу и объяснить, что мы никогда не сделаем перестройку, если не сможем наладить выпуск финансистов. Первое — в большом количестве и второе — совершенно другого качества, с другим настроем, настроем на рыночную экономику, а не на плановую, которая у нас была. Я очень рада, что это удалось донести.
Ельцин спросил, что нам для этого нужно. Я попросила здание. Мы тогда выпускали группу страховщиков — 22 человека, а вместо двух страховых компаний «Госстрах» и «Ингосстрах» образовалось 2500 компаний, вместо трех государственных банков (для которых мы выпускаем всего две группы по 50 человек) образовалось 2500-2800 банков. Нужны были кадры. И нужно было здание.
Я составила список из десяти адресов. Один из них — бывший Дом Просвещения горкома партии. На это Ельцин сказал: «Только не это. На него положил глаз Хасбулатов, а я с ним ссориться не хочу. Он руководит Верховным Советом». Тогда я предложила Ленинградский проспект, дом 49-55. Там была Академия общественных наук. Этот адрес был утвержден.
В последнее время говорят о том, что наше образование плохое, недостаточное, надо учиться за рубежом. Мы встречаемся со многими в рамках этой передачи, и я всех спрашиваю, где учатся их дети. Практически все мне говорят, что учатся в Москве, нравится московское образование. Каково ваше мнение?
Я за Москву, но со стажировками за рубежом. Надо понимать, что за рубежом рыночная экономика сложилась очень давно. И в ней очень много интересных внутренних механизмов, которые надо знать, их обязательно надо пощупать. Как ты придешь на работу, если этого не знаешь, а просто учился по книжкам?
А насколько важно для успеха знание русского языка?
Я считаю, что это просто счастье, что есть на свете русский язык, и что нам выдано счастье жить в стране, где русский язык является государственным языком. Конечно, надо знать этот язык, потому что он очень интересный. Он, еще раз повторяю, очень тонкий.
Вы любите читать?
Обожаю! Самое большое счастье задрать ноги на диван, лечь и читать исторический роман. Понимаете, когда вы читаете, вы создаете свой образ. Возьмите, «Анну Каренину». Вы читаете ее по молодости лет, и думаете: «А что ей не хватало? Муж за нее работает, дает ей возможность на балы ходить». Повзрослев, вы читаете во второй раз. У вас образ Анны меняется. Вы начинаете думать так: «Да что же это за безобразие жить с таким мужем, который ходит, как столб, говорит в одной и той же тональности. Это же засохнуть можно молодой женщине». А в третий раз, когда вы прочитаете, будет совсем по-другому. Главное — создавать свой образ, это твое творчество.
Сколько министров вы подготовили?
Много.
Но, кроме того, есть ведь еще просто известные люди, которые пользуются любовью граждан, определенной известностью. Насколько я знаю, среди них Белла Ильинична Златкис.
Да, мудрая, умная, талантливая, очень сильная, смелая женщина. Ведь чтобы войти в разгоряченную аудиторию перед министерством финансов, когда что-то не получается, женщине нелегко. А Белле Ильиничне не только это удавалось, она считала это своим долгом.
Андрюша Козлов тоже ваш выпускник?
Да, Андрюшенька Козлов — это боль в сердце, потому что он очень талантливый мальчик. Кстати говоря, именно благодаря ему, мы на международном факультете стали изучать два иностранных языка. Я с ними ездила на стажировку в Голландию и в Нидерландах мы увидели, что все объясняются на трех языках. Мои студенты меня спросили, почему мы на международном факультете, кроме своего родного, изучаем только один язык. И мы стали думать. А ВУЗ маленький, у нас всего два маленьких здания, разместиться негде, мы работаем в три смены.
И вот однажды шел ученый совет (тогда началась игра в демократию), студенты входили в его состав. Вдруг поднимается рука Козлова. Он выходит и рассказывает, как мы ездили на практику в Нидерланды, и говорит, что мы должны минимум два языка изучать, а лучше три. Я спросила, как они это видят, где мы сможем изучать языки, ведь помещений нет свободных. А они, оказывается, уже нашли аудиторию и с преподавателями переговорили, преподаватели согласны. Андрюша достает ватман, разворачивает, а там целое расписание, когда какая группа занимается, каким языком и так далее. Ну что мне оставалось делать… Я демонстративно взяла этот ватманский лист и подписала. С тех пор они стали изучать два языка обязательно, третий — факультативно.
Не одна Белла Ильинична так вот смело выходит и говорит то, что думает… Вы, мне кажется, пример такой же женщины. А дома вы кто? Диктатор, послушная жена, добрая бабушка, строгая мама?
Строгая мама — точно, добрейшая бабушка – точно. Но ни в коем случае не диктатор. Я считаю, что глава семьи – мужчина. Честно, наша сила в нашей слабости.
У вас такая интересная жизнь, вы и ученый, и педагог, и организатор. Что из этого вам больше всего нравится?
Вообще все. Ну, во-первых, я не могу не писать, мне нравится. Если приходит какая-то интересная мысль, то ее надо изложить, надо поделиться с людьми своей аргументацией. Они или добавят аргументацию, или разорят твою аргументацию, если она не совсем правильная. Это очень здорово. Педагог — это же великое счастье — то, что ты знаешь, отдавать ребятам. И если они вырастают выше тебя, большего счастья для преподавателя быть не может. Ради этого мы работаем. Ты же отдаешь не только знания, которые ты имеешь, ты им душу отдаешь, свои нравственные устои передаешь им, ты видишь, как у них складываются хорошие семьи — это великое счастье.
Если посмотреть ретроспективу… Была огромная часть советской жизни, сейчас рыночная жизнь наступила. Какой период жизни самый интересный?
Ой, вы знаете, мне как-то ребята, задали вопрос: «Аллочка Георгиевна, скажите, какие бы годы вы бы изъяли из своей жизни?» Ни одного дня! Ни одного, все очень здорово, все очень интересно.
Ваше учительское, материнское напутствие сегодняшним профессионалам.
Главное — получить значительные, сильные знания и получить радость познания нового. Я в свое время слышала, что в первый год советской власти был один очень крупный ученый, который пришел в аудиторию, а там были революционно настроенные ребята. Они ему говорят: «А вы, Карла Маркса читали?», он говорит: «Нет». «А Энгельса читали?», он говорит: «Нет». И на их возмущения ученый сказал: «Ваш уровень знаний в области биологии (которую я преподаю) равен точке, поэтому область незнаний очень маленькая, и вам кажется, что вы знаете все. А моя область знания побольше».
Поэтому я каждый раз сомневаюсь, понимаю, что я так мало знаю по сравнению с областью незнания. Нужно уметь быть счастливой от познания нового. Это большое дело. Это дает ВУЗ.
Раньше нам говорили, что вы закончили институт, и вот вам красная дорожка в жизнь. А сейчас говорят, что как минимум пять разных профессий за жизнь можно сменить. Такая вот динамичная, сумасшедшая ситуация, к ней надо приспосабливаться.