Эдуард Тришкин, стилист, владелец салона красоты TRишкин Coiffure
Как Вы пришли в профессию?
Всё было довольно просто. Мой отец Николай Львович Брамник — парикмахер. У него стаж работы более 60 лет. Сейчас ему 87 лет. Он всю жизнь работает. Всегда говорил мне идти по его стопам. В юности я об этом позабыл, потому что было очень много других интересных дел.
Я вернулся из армии в 1987 году и решил пойти по службе дальше в качестве радиста, даже подготовил документы. Мой отец отговорил меня от этого шага — рассказал, что меня ждёт, если я пойду этим путём. Если бы я устроился работать на корабль, как и планировал, я бы жил там, возвращаясь на сушу раз в полгода.
Тогда я решил пойти учиться в училище на парикмахера. Пришёл поступать в военной парадной форме. Меня заметила директор и сказала, что такие парни им нужны. Мне тогда было всего 20 лет.
Девять месяцев был курс. Параллельно я проходил практику в лучшем парикмахерском салоне Советского Союза.
А отец с вами занимался отдельно?
Да, конечно. Я приходил к нему, он монотонно работал, а я стоял у него за плечом и засыпал.
Как Вы считаете, наследственность повлияла на то, что Вы стали большим Мастером?
Наследственность есть, потому что, несмотря на то, что я хулиган, я — мастер импровизации. У меня есть сильная сторона. Когда все думают, что делать, я выхожу и говорю: «Ребят, успокойтесь! Всё рухнуло, но мы ещё не проиграли!»
Моё «хулиганство» помогало мне выплывать из самых тяжёлых ситуаций.
Как Вы пришли к своему бизнесу, и через сколько лет это произошло?
Я к бизнесу не пришёл — он пришёл ко мне. Я 8 лет отработал в «Чародейке», а потом решил попробовать что-то ещё.
Работал в нескольких салонах, но меня не устраивала атмосфера. Я искал место, где можно спокойно сосредоточиться. В «Чародейке» это сделать было сложно, потому что параллельно с тобой работало 30 мастеров.
В коммерческом салоне хозяйка не очень хорошо разбиралась в этой теме. Тогда я начал вникать в организационную составляющую бизнеса. Я не хотел, но пришлось, потому что надо было как-то работать. Клиенты пошли ко мне. Я отработал год, собрал команду, технически всё организовал, а потом мне стало скучно. И я подумал, что я могу организовать что-то своё.
Хотя я не очень «бизнесовый» человек. Я более творческий, художественный. Мне важно отношение и момент, ощущение здесь и сейчас.
Через некоторое время мы нашли помещение и начали работать. Сначала полгода я работал один, потом начал привлекать мастеров, но не стал звать людей из прошлого места работы, потому что для меня важен кодекс профессиональной чести. Мы были очень модным салоном.
После нам предложили арендовать у государства помещение в Третьяковке с последующим выкупом.
Что за это время изменилось в индустрии?
Появилось новое слово «клиентоориентированность». Мы всегда работали для наших клиентов, но появилось это выражение, и мы стали его осмысливать. И оказалось, что мы не совсем соответствуем этому понятию.
Наверное, это связано с моей творческой натурой. Ведь клиентоориентированность — это значит 100% ориентирование на клиента. А я в жизни придерживаюсь золотой середины в отношениях между людьми. Я не должен ориентироваться только на клиента. Этого не может быть, так как ещё существует энергия, информация, взгляд и желание сделать лучше.
Если я буду ориентироваться только на клиента, то ничего не получится.
Но Вы работаете с каждым клиентом индивидуально и подбираете образ каждому свой. Разве это не клиентоориентированность?
Клиентоориентированность — нетворческое понятие. Оно выросло из бизнес-технологий, а я хочу, чтобы вы как мой клиент получили огромную энергию и наслаждались тем, как вы выглядите. Моя работа вообще никакого отношения к клиентоориентированности не имеет.
Конечно, эту технологию мы тоже изучаем, внедряем, но не ориентируемся на неё.
Как Вы считаете, в чём секрет успеха вашего салона красоты?
Я не привык хвалиться.
Я не уверен, удержал бы я этот бренд, если бы открыл сеть и сам бы отошёл от работы. Не уверен, что он бы остался.
Я люблю обучать, но я всегда любил маленькие коллективы. И я не в состоянии создать команду из ста человек. А другие готовы: они могут открыть сеть и найти тысячу человек под себя.
Секрет в том, чтобы знать чётко и ясно свою цель. Например, я хочу заниматься любимым делом для тех людей, которым нравится то, что я делаю. Потому что я понимаю, что это не для всех: кому-то я нравлюсь, а кому-то нет.
По моему мнению, успешный бизнес тот, что движется размеренно и четко.
Кого бы Вы назвали хорошим стилистом? Как определить специалиста в это области?
Очень легко.
С одной стороны, профессиональные конкурсы — возможность для профессионального роста. С другой, это рынок тщеславия. На этом всё и держится.
Я считаю, что хороший мастер — это тот, кто работает очень много лет. Ты его спрашиваешь: «У тебя есть клиенты?» — а он отвечает: «У меня 1 000 клиентов». Тогда всё нормально — это для меня и есть мастер. Если есть клиенты, значит он — мастер. Если их нет, но есть множество побед на конкурсе, — он начинающий.
Мастер — тот, кто постоянно в бою.
Как вы считаете, конкуренция за клиентов в Москве большая?
Конкуренция существует, хотя я считаю, что у меня нет конкурентов, потому что у меня такой подход.
В последние годы я заметил, что клиент немного меняется. Раньше клиент к мастеру мог прийти на квартиру, приехать за тридевять земель, а сейчас конкуренция выросла. Люди открывают салоны и делают так, чтобы человеку было комфортно туда приходить.
А уровень мастеров вырос?
По колористке — да. А умение стричь остаётся неизменным.
В 2000 году был взлёт парикмахерского образования в России. Сейчас, на мой взгляд, падение. Это связано с бизнес-процессами. Раньше было больше денег на руках, больше учились, больше вкладывали. А сейчас многие школы закрылись, потому что стало невыгодно.
На мой взгляд, государство должно этим заниматься, чтобы это было выгодно и коммерческим школам, и государственным учреждениям.
Сейчас в вашем салоне работают люди, в которых вы уверены также, как и в себе?
Я стараюсь взрастить именно такой коллектив. Сейчас я переориентировал клиентов на тех людей, которые работают у меня в салоне. Когда я уезжаю в отпуск, мои ребята и стригут, и красят клиентов. Клиенты пробуют новых мастеров — им тоже интересно.
Как развивается эта индустрия? Какими будут услуги в ближайшие пять лет?
В ближайшие 500 лет услуги парикмахеров-стилистов останутся такими же — ничего не поменяется пока у людей есть волосы. Перед нами стоит чёткая задача сделать человека энергичным, органичным, красивым, привлекательным.
Вы работали арт-директором Revlon в России, и Вам сейчас поступают подобные предложения. Почему Вы ушли тогда и больше не соглашаетесь?
Я ушёл, потому что сменился руководитель. Хотя эта работа мне очень нравилась. Для меня как для стилиста было очень интересно что-то сделать в команде.
Вы часто даёте мастер-классы в других городах России. Как оцениваете уровень мастеров в разных регионах?
В последние годы намного лучше. Мастера из регионов более подвижные и всегда голодные до новых знаний.
Какими достижениями Вы гордитесь больше всего?
В жизни — дети и семья. Я обрел их, а они стали для меня поддержкой и гордостью.
В профессии я горжусь тем, что многим людям дал волшебный пинок. Этим я горжусь. Не тем, чего я достиг сам, а возможность подтолкнуть других. Очень многие люди нашли себя в профессии и тоже пошли вперёд.